«Помнишь, у тебя был белый костюмчик, я привозила его тебе из командировки?» – спрашивает мама. Я не помню.
«Ну как же ты не помнишь!» – говорит мама. Я думаю, каким неблагодарным ребенком я была и как часто ее огорчала. Ей очень понравился костюмчик, и она купила его для меня. Она хотела меня порадовать. Обрадовалась ли я? Не помню. Я вообще не имела привычки радоваться из-за одежды. То, что родители покупают ее мне, воспринималось как должное. Сказала ли я маме хотя бы спасибо за тот костюмчик? Могла ведь и не сказать.
Мама помнит импортные джинсы, джинсовый плащ, джинсовую жилетку, купленные с рук … Джинса в то время была знаком престижа. Мы жили небогато, но мама хотела, чтоб ее дочь была не хуже других. А для меня это была просто одежда, я не умела гордиться нашивками и клепками. Собственно говоря, мне вообще все детство и юность было плевать, во что я одета. Я никогда ничего не просила и не устраивала из-за тряпок скандалов, как многие мои одноклассницы.
Я плохо помню подарки, которые мне делали. Куклы, платьица – все это прошло мимо, не оставив следа в памяти. Может, мне просто часто дарили то, к чему не лежала душа. Хорошо помню только подаренные книги и велосипед – то, что по-настоящему радовало. А мама помнит кто, что и когда мне дарил. Кажется, для нее эти подарки были важнее, чем для меня. Сейчас я понимаю, что мое тогдашнее безразличие к вещам и редкая беспамятность по отношению к ним имели очень простую и совсем неромантичную причину – я не умела их ценить. Я не понимала, что это деньги и труд. Мама сидела, вывязывала сложные жаккардовые узоры на шапочках и варежках, а я теряла их, не проносив и пару недель. Я не обращала внимания, что мама который год ходит в одном и том же пальто, но покупает мне джинсы. Честно говоря, я вообще мало на что обращала внимание, потому что все детство и юность витала в облаках в обнимку с книжкой. Новая книга для меня была гораздо важней, чем какая-то мама. Все наши знакомые говорили, что я на редкость развитая девочка, что я много умнее и взрослее своих сверстников. И мне, и родителям это, разумеется, жутко льстило. Сейчас мне смешно вспоминать об этом, потому что на самом деле я была много инфантильней моих менее начитанных ровесников, которые умели обращаться со стиральной машинкой и без напоминаний мыли полы и готовили есть. Человек становится взрослым, когда начинает заботиться о других. В то время единственным взрослым человеком в нашей семье была мама.
Сейчас я думаю, что мама была не права, и чрезмерная жертвенность и терпение воспитывают из детей инфантильных эгоистов. Что ей надо было ругать меня за потерянный шапочки и варежки, что ей следовало безжалостно отрывать меня от книжки и гнать к плите, к стиральной машинке или гладильной доске. Потому что человек должен уметь уважать чужой труд и учиться заботиться о себе и других.