Человек говорит: «Я Бодлера люблю», а я сейчас же спрашиваю: «А ты французский знаешь?». А человек отвечает, что нет, не знает, но Бодлера все равно любит, а на мое замечание, что он любит не Бодлера, а переводчика, почему-то обижается и, по-моему, начинает считать меня высокомерной интеллектуалкой, лелеющей свой снобизм. А дело вовсе не в снобизме. Просто человек совершенно не знаком с проблемой литературного перевода, а тем более перевода поэтического. Я ничего никогда не переводила, с иностранным языком у меня так себе, а вот проблемой этой когда-то интересовалась. Потому я и знаю, что французский стих силлабический, а на русский его переводят, ясно дело, как милый нашему уху силлабо-тонический. Можно, конечно, и как силлабический перевести, но занудно будет до предела! Самое смешное, что Цветаева перевела «Пир во время чумы» Пушкина на французский силлабо-тоническим стихом, так вот, французы не любят этот перевод и предпочитают перевод Арагона, использовавшего традиционный французский силлабический восьмисложник. Зато перевод Цветаевой больше нравится читающим по-французски русским. А вообще, как я узнала, заглянув в умные книжки, перевод чаще всего достаточно далеко отстоит от оригинала и хотя бы что-нибудь одно в переводе – размер, образная система, фонетическая структура или смысл – обязательно будет потеряно. Отсюда мораль: если не знаешь иностранных языков – не выпендривайся, люби русских поэтов!